(no subject)

На необъятных просторах интернета мир тоже очень тесен. Как хорошо, что вместо ника я использовала настоящее имя - уже второй раз встречаю знакомых, которыми иначе никогда не была бы опознана. И опять это питерские ученики. Как болезненно отзываются воспоминания о том времени! С тех пор, что мы вернулись оттуда, меня не оставляет мысль о книге об этих очень сложных годах моей жизни.
Но как возможно все это описать, я не знаю. Столько странных людей и событий, гротескных фигур, постоянное ощущение опасности и слежки, нервное напряжение, не оставляющее ни на минуту на протяжении пяти лет! А сама перестройка, бандиты, карточная система, соседи, случайные встречи и разговоры на улицах, в пойманных машинах, в магазинах! А роды в советском роддоме! Но самое, пожалуй, впечатляющее - это ленинградская большая хоральная синагога и ее обитатели.
Заслуживают описания, конечно, и деятели Сохнута, Джойнта, всякие официальные лица и миллионеры, без счета слетавшиеся и съезжавшиеся туда, каждый со своим бзиком, но одинаково расчитывающие на почтительное внимание и ищущие, к чему придраться! Ну и, конечно же, всесильные органы, время от времени ненавячиво напоминающие о своем существовании.
Как описать ту мораль бандитской шайки, которая довлела над всем этим безумным чаепитием, к тому же принимающем себя слишком всерьез? Тут нужен по меньшей мере Кафка и Гоголь, а я разве смогу?
Но все это лежит на дне моей памяти и просится на бумагу вперемежку с грустными размышлениями и смешными эпизодами о деятельности всех вообще благотворительных организаций; об огромной человеческой трагедии рядовых людей, старающися сохранить человеческое достоинство в нечеловеческих условиях и о тех, кто, наоборот, стремился поскорее избавиться от остатков человеческого облика и вписаться в новый безжалостный мир.